Система Добровольной Сертификации «Интеллектуальная собственность и сервис»

Размыкалово

(Опубликовано в журнале «Мир фантастики», № 6, 2011)

Евгений Лукин. Ё: Повести, рассказы. / Обл. А.Дубовика. — М.: АСТ. Астрель, 2011. — 320 с. — (Звездный лабиринт). Тир. 2000. — ISBN 978-5-17-049540-5. ISBN 978-5-271-33336-1.

ЖАНР: Авторский сборник

ПОХОЖИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ: сборник «Донырнуть до звезд» Сергея Лукьяненко, сборник «Дефицит белка» Леонида Каганова, сборник «Вредная профессия» Олега Дивова

ПРИСУТСТВУЮТ: Писатели-шимпанзе, поэты-опера, фанткритики

ОТСУТСТВУЮТ: Звездолетчики, вампиры, путешественники во времени

СЮЖЕТ: В нашей фантастике по пальцам можно пересчитать авторов, чьи сборники вызывают не меньший ажиотаж, чем увесистые романы-трилогии. И Евгений Лукин лидирует в этом кратком списке с приличным отрывом.

Может ли писатель с развитым чувством юмора испытывать пиетет по отношению к т. н. «человеку разумному», каждый день наблюдая глупости и гнусности, который тот вытворяет? Вопрос, сами понимаете, риторический. Примеры Свифта и Рабле, Гоголя и Салтыкова-Щедрина, Марка Твена и Антона Чехова свидетельствуют сами за себя. Излишне говорить, что волгоградец Евгений Лукин автор не слишком добрый и не особо веселый, вопреки репутации главного юмориста фэндома, которой уже и сам не рад. Верно сказал классик: «Смех — защитная реакция организма»...

Лукин — писатель опасный. Разрушающий устои и подрывающий авторитеты, на что справедливо указывали еще советские цензоры. Наш человек горазд ругмя ругать буржуев, коммунистов, начальство, партию, правительство, не говоря уж о хитрых инородцах, винить их во всех жизненных неурядицах, выискивать врагов и выдумывать заговоры. Но оторвать пятую точку от привычного кресла, послать подальше опостылевшую работу, рискнуть всем и попробовать себя на новом поприще нас под дулом пистолета не заставишь. Разве что уж совсем припрет. Мы скорее умрем голодной смертью, чем изменим образ жизни — тот, который продиктован нашими убеждениями, а чаще заблуждениями. Но тут появляется вредитель Лукин, и как дважды два объясняет: ребята, все эти ваши высшие ценности не стоят гроша выеденного и яйца ломанного. Чем абстрактнее идея, тем меньше в ней смысла, тем легче она при желании выворачивается наизнанку и обесценивается. Действующая модель среднестатистического произведения Лукина точно описана под видом так называемого размыкалова в повести «Секондхендж», очередной истории из цикла про «старого колдуна» Ефрема Нехорошева и его ученика Глеба Портнягина. Грандиозное архитектурное сооружение эпохи неолита, расположенное неподалеку от города Баклужино, размыкает астральную связь между человеком и обществом, генерирующим сверхценные идеи, заставляет думать своей головой — такое непосильное напряжение не всякий выдержит, от попытки мыслить самостоятельно один шаг до затяжной депрессии и суицида...

Пожалуй, единственная иллюзия, с которой Лукин никак не хочет расстаться — это искренняя вера во всесилие языка. Лукавит, лукавит Евгений Юрьевич, когда пишет в одном из своих эссе: «филологическое образование и в дальнейшем ничем нам не помогло». Еще как помогло! В повести «Ё» (носящей подзаголовок «Низкопробный детектив» и действительно не содержащей фантастического элемента) загадочный маньяк-убийца вырезает на груди у своих жертв слова, пишущиеся через «ё». Причем убивает он не абы кого, а словесников-профессионалов: журналистов, поэтов, писателей... В порыве вдохновения один из героев предлагает остроумную теорию: уж не сам ли язык непонятным образом сурово, но справедливо карает тех, кто его искажает, калечит? Идея красивая, но, увы, критики не выдерживает: будь оно так, советские вожди не доживали бы до преклонных лет, а смертность среди любителей поболтать в чате превысила бы все разумные пределы.

Востроглазому сатирику, видящему на каждом шагу повод для зубоскальства, трудно с годами не превратиться в желчного мизантропа. Иных излишняя наблюдательность и до желтого дома доводила, а уж в могилу свела без счета. Единственное патентованное средство от этого синдрома — самоирония. И тут Лукин вне конкуренции. Он никогда не противопоставляет фигуру рассказчика объекту иронии — «и тут выхожу я, весь в белом», — а уж писатели получают от него на орехи первыми. Особенно досталось бедным фантастам в псевдорецензии на бестселлер «Грязное животное», якобы написанный шимпанзе Мими по мотивам экранизации «Волкодава». Более прозрачное послание любителям фантастики сложно представить — но при этом сам Евгений Юрьевич от фэндома не открещивается, даже разочаровавшись в «жанровой» литературе окончательно: «Сейчас соглашусь читать фантастику разве что под дулом крупнокалиберного пулемета. Дело в том, что в наши дни она большей частью превратилась из средства познания жизни в средство развлечения, а я не люблю, когда меня пытаются развлекать. Становится еще скучнее». Ну что ж, в своих оценках он, мягко говоря, не одинок.

Не помешает ли это получить простое и незатейливое удовольствие от чтения? А черт его знает. Если у вас с юмором все в порядке и к фантастике вы относитесь прежде всего как к литературе, то, думаю, проблем не возникнет. Правда, эпитеты «простое» и «незатейливое» в этом контексте уже как-то не звучат, тут другие слова надобны...

ЦИТАТА:

Конечно, был у нашей с Белкой прозы врожденный порок, нечто вроде проклятия за первородный грех: мы слагали ее, как стихи, прилаживая слово к слову. До сих пор не могу взяться за следующий абзац, пока предыдущий не долизан. Это неправильно. Проза должна быть раскатистой, льющейся. Сначала черновик, потом правка. А иначе придется в итоге переделывать и сокращать выверенный до последней буковки текст. Что ж, это по-нашему, по-русски. Сначала укладываем асфальт, а потом взламываем его, чтобы проложить трубы.

Из эссе «Технический втуз»

ВЫНОСКА: Единственная иллюзия, с которой Лукин никак не хочет расстаться — это искренняя вера во всесилие языка.

ОЦЕНКИ:

Стиль — 10

Качество издания — 9

© Василий Владимирский, 08.04.2011