© Георгий Почепцов

Новые тенденции в сфере информационных войн

Информация перестает быть дополнительным инструментарием, а приобретает самостоятельную силу. Информационные войны заняли новое место не только в военной, но и в мирной жизни. Ведь любая избирательная кампания, особенно президентская, постепенно доходит до такой температуры, что перестает быть политической кампанией, превращаясь в информационную войну, которая имеет единственную цель: уничтожить своего оппонента, хотя и не в физическом смысле.

Путь, который прошли информационные войны в своем развитии за последние двадцать лет, можно сформулировать так:

постепенная замена технических аспектов гуманитарными,

углубление гуманитарного аспекта до когнитивного измерения, что выражается также в соответствующей замене целей атаки,

развитие кибервойны, параллельно с усилением электронной составляющей, от которой теперь зависит все.

Дж. Аркилла выделяет следующие виды сегодняшних проблем в этой сфере (Arquilla J. Thinking about information strategy / / Information strategy and warfare / A guide to theory and practice. — New York — London, 2009):

развитие информационной сферы и ее взаимодействие с военной,

все большая сила сетевых организаций,

мультимедийная суть информационных операций.

В целом следует признать, что информационные войны / операции стали приметой современности по многим причинам, среди которых:

возрастание роли информационного компонента через вхождение в информационный этап развития общества,

то, что военные проекты лучше финансируются,

эти методы скрыто применяются и на внутреннем «фронте».

Поэтому следующим шагом в развитии этой сферы становится разработка собственных вариантов стратегии и тактики, а не повторение стратегии и тактики то ли военных, когда речь идет о внешних войны, то ли политиков, если речь идет о внутренних войнах.

Длительная война, в которую постепенно вошли США, имеет другие параметры ведения. Здесь становится важным не только поднятие морального духа военных, но и такая же работа с собственным населением.

Нравственная сила становится объектом изучения[1] для военных. Подробно рассматриваются условия, которые делают войну справедливой. То есть делегитимизация существует не только в поле цветных революций, она становится угрозой и для военных. Сегодня не могут вестись войны на уничтожение, поскольку граждане демократических стран их не воспринимают. Например, подобная французская война в Алжире привела к изменению трех правительств.

Теперь в университетах исследуют феномен нравственности на более объективной, чем это делалось ранее, базе (сайт одной из таких лабораторий по изучению нравственности — www.mpmlab.org). К. Грей считает, что люди воспринимают тех, кто делает добро или зло, как более сильных [2]. И в результате те действительно становятся физически сильнее. Грей называет это моральной трансформацией.

Работа с населением требует перехода от информационных операций к операциям влияния, поскольку задачей становится скорее изменение всей картины мира, чем отдельной ее точки. Информационная среда рассматривается[3] как комплексная система, от которой зависит успех военных операций.

Это — принципиально новый тип информационной работы, который напоминает холодную войну. Аркилла так и пишет, что холодная война — это информационный конфликт (information-based conflict). Он называет ее экспериментом, в ходе которого оценивались отношения между информацией и национальной силой.

В качестве одной из таких программ по воздействию на другие страны Аркилла называет открытие закрытых обществ (Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information age conflict / / In Athena's camp. Preparing for conflict in the information age. Ed. By J . Arquilla, D. Ronfeldt. — Santa Monica, 1997). В качестве примера он называет Кубу. Если обычный американской подход базировался на давление извне, речь идет о либерализации страны изнутри.

В целом он подчеркивает три последствия вхождения информации как нового инструментария:

информация изменяет традиционные политическую, экономическую и военную сферы,

возникает новая отрасль информационной стратегии,

стратегия открытости изменяется стратегией открытости, которая охраняется.

В целом можно сделать следующий вывод: информация постепенно перестает быть дополнительным инструментарием. Она приобретает самостоятельную силу. И именно это требует пересмотра возможностей ее применения.

----------

[1] http://www.ndu.edu/press/war-is-a-moral-force.html

[2] http://www.mpmlab.org/Gray & Wegner — Dyadic Morality.pdf, http://news.harvard.edu/gazette/story/2010/04/strength-in-naughty-or-nice/, http://www.mpmlab.org/Good Intentions SPPS In press.pdf 

[3] http://www.ndu.edu/press/influence-in-warfare.html 

Георгий Почепцов, доктор филологических наук, профессор

Источник: Mediasapiens

Публикуется с разрешения Почепцова Г.Г.